того панка, похожего на гориллу. Ему подобные долго не живут. Думай головой, а не хромом.
Через двадцать минут он уже был дома. Академия уже оплатила небольшой долг перед арендодателем.
— Твою маму выпишут завтра. Вот мой контакт, если будут какие-то проблемы.
— И мой тоже, — добавил Джеки.
Охереть он быстро в папочки записался.
— Думаю этот панк Мейн к тебе больше не сунется, — добавил я. — Слишком уж мы впечатлили его дружков. Но если полезет — звони.
Полагаю Мейн может попробовать взыскать долг с Глории, но у Мартинесов больше не будет проблем с деньгами. Учеба Дэвида была главной статьей расходов.
Арасака хочет испытывать на нём имплантаты. Плохо ли это для него? Уж точно лучше, чем если бы импланты в него впихивал криворукий нелегальный рипер, поливая это сверху дешовой химозой. Арасака обеспечит парню хорошую медицину, самые современные курсы адаптации. Чистенькие клиники, вежливые врачи и много корпоративного хрома. Кто знает, может быть, через несколько лет бандиты на улочках Кабуки будут бояться Дэвида Мартинеса больше чем Адама Смэшера.
— Спасибо… — произнес нам вдогонку парень, когда мы были на пороге. — Я у вас в долгу.
— Да забей, — махнул рукой Джеки, а я ответил иначе.
— Сочтемся каким-нибудь.
Обязательно сочтемся.
До дома меня довез все тот же почти лимузин. Без Когтей он был довольно уютным. Мы с Джеки пили шампанское и настроение было лучше некуда.
— Знаешь, вот говорю я сейчас с тобой и чего? Нормальный мужик, — продвинувшись заявил Джеки. — Но как ты начинаешь шпарить по-корпски, то уши вянут и кулаки чешутся. Вас специально учат?
— Это талант, — усмехнулся я. — Талант и щепотка мудачества.
В целом день прошел отлично, а следующие шесть были полное говно. Завал, кранч, дедлайн, пиздец и прочие страшные слова являлись обычной рабочей атмосферы нашего прекрасного ведомства самой замечательной на свете корпорации. Уж лучше бы Винсент Прайс вместо Арасаки мечтал вступить в Тигриные Когти. Ходил бы я сейчас с мрачным ебалом и катаной, курил вонючие самокрутки, отлично бы проводил время, а не вот это все.
Почти неделю ощущал себя даже не белкой в колесе, а котенком с картинки «Я обязательно выживу».
Ещё во время поездки домой к Дэвиду жучок в квартире Люси перешел в спящий режим. Несколько дней им нельзя будет пользоваться, но зато и обнаружить его будет крайне затруднительно. Потом мы его снимем, чтобы не палиться. Я доплатил пятерку Вакако за продолжение слежки теперь уже за Люси. Не постоянный хвост, который рано или поздно будет обнаружен. Нет. Периодический сбор информации. Мне просто надо убедиться, что она не сменит квартиру.
Впрочем, пока девушка работает с Мейном, её легко найти через этого дуболома. Однако вскоре его банда начнет активно вымирать. Надо не упустить этот момент. Собственно, план мой был прост: явиться, когда девушка погрузиться в тотальное отчаяние и сделать предложение, от которого невозможно отказаться.
К тому моменту от банды Мейна практически никого не останется. Спасать их я не собираюсь. Если память о будущем меня не подводит, то они сами активно идут на встречу своей смерти. Значит так тому и быть. В отличие от них у Дэвида и Люси есть шансы, а главное потенциал.
Все эти мысли крутились у меня в голове, когда Лукас мчал меня в корпоративной машине на очередной сеанс корпоративной дрочки.
Не радовали ни утреннее солнце, ни остывающий в желудке кофе. Только мысль о скорой зарплате немного бодрила. Мы встали на светофоре, зажатые со всех сторон потоком машин. Секунда, две, три, пять… десять? Когда часто катаешься по одному и тому же маршруту, то начинаешь запоминать тайминги. Сейчас светофор работал явно дольше, чем следует. Этот вроде бы ерундовый факт привлёк моё внимание, потому как сразу вспомнился сломавшийся в подъезде лифт. Я судорожно озирался в поисках новых важных деталей. Заметил уличную камеру.
— Лукас, — обратился я к водителю. — Возможно, сейчас нас будут…
«Убивать» я не договорил.
Из ближайшего проулка, прямо по тротуару, сбивая лотки уличных торговцев и распугивая прохожих, вылетел камуфляжного цвета внедорожник, весь забитый звёздами НСША. За ним ещё один такой же. Шестая Улица.
Лукас ударил по газам пытаясь пробиться сквозь пробку. В это время дверь первого внедорожника открыла на ходу. Оттуда выглянул мужик в камуфле и разгрузке. В руках он держал легкий пулемет Дефендер. Грянул его голос, вероятно усиленный динамиками в машине.
— Смерть пидорам-коллаборантам!
Ага. Это, должно быть, про меня.
Я запустил патриоту сбой оружия и перегрев, а сам бросился на пол салона. Брызнули стекла машины.
Я краем глаза выделил уличную камеру, беря её под контроль. Лукас пытался вырваться из пробки, но из-за задержки светофора образовался приличный затор. Наш черный корпоративный внедорожник толкался среди убогих развалюх бюджетного класса, ловя пули. Кроме горлопана с Дефендером из первого внедорожника высунулись ещё двое. Один со штурмовой винтовкой, другой… ох, сука. Сейчас полетят гранаты.
Я не раздумывая использовал вырывание сущности. Боевика Шестой Улицы скрючило, но первая граната рванула весьма близко к нашей машине. Сотни осколков прошивали непрочные корпуса бюджетного автопарка. Водители многих машин выскакивали наружу, пытаясь спастись бегством. Примерно в такой вот аварии погибла Глория.
После вырывания сущности, я ощутил привычный холод в руках и одновременно странную эйфорию. Вслед за уникальным скриптом накинул любителю гранат замыкание и плавление синапсов. Это должно его добить. Однако врагов у нас было ещё предостаточно.
Лукас пытался отстреливаться из Сигуринэ, но пулемет и пара штурмовых винтовок шестых явно доминировали. Одного противника я выбил скриптами. Этого мало. Из машин выходили новые. Минимум пятеро.
Наш внедорожник уже нахватался свинца, а когда сверху прилетела зажигательная бомба, то стало ясно, что тачку надо бросать, пока мы вместе с ней не сгорели.
Вырывание сущности, сбой оружия, перегрев. Накинув такую последовательность скриптов на пулеметчика, я отключился от камеры. Гарь, дым, почти нечем дышать, а голова кружится, так что все пляшет под ногами. Я вывалился из внедорожника, оказавшись на асфальте, засыпанном битым стеклом. Рядом пылали машины. Нестерпимый жар перекрывал даже холод в теле от использования вырывания сущности.
Я бросился бежать, что есть сил стараясь при этом не высовываться. Ниже
